Тема грубого обращения с заключёнными и необоснованного нанесения им телесных повреждений периодически поднимается в средствах массовой информации.
В ноябре 2015 года на страницах российских изданий развернулись дискуссии по этому поводу.
Дело в том, что законодатели выдвинули свой очередной жёсткий проект, а их коллеги Людмила Кононова и Вадим Тюльпанов направили свою энергию на то, чтобы использование силы работниками тюрем стало более умеренным.
Противоречия в законопроекте обнаружены
Данная инициатива вызвала широкий резонанс, как у сторонников максимального использования силовых методов, так и у противников чрезмерно жёстких санкций.
Поправки к законопроекту, принятые в первом чтении, касаются правомерности применения оружия сотрудниками ФСИН, а также общих вопросов деятельности тюремных учреждений.
Документ, раскритикованный правозащитниками и адвокатами, подразумевает, что начальник исправительной колонии может оказаться тем боссом и господином, который на основании субъективных фактов определяет распорядок и границы применения грубой силы.
В ответ на твёрдые предписания законодателей их оппоненты заявляют о возможности ещё большего нарушения прав осуждённых и тяжёлой травматизации людей в результате применения специальных средств.
Определить правомерность сопротивления тюремному начальству весьма сложно, оно же получает (согласно новому законопроекту) полномочия бить и стрелять практически в любом случае непослушания.
Главный аргумент противников применения особых методов и всей мощи службы исполнения наказаний заключается в том, что заключённые при этом теряют малейшую возможность выразить протест, не говоря уже о каком-либо противодействии.
Ограничения в применении силы
Сенаторы, опираясь на мнение Федеральной палаты адвокатов, занялись переработкой нынешней редакции законопроекта.
Они намерены чётко прописать, какие именно случаи являются поводом для применения силовых методов.
Управление Федеральной службы исполнения наказаний не оказывает какого-либо противодействия, а наоборот заявляет о своей нацеленности на переговоры.
Руководство ведомства осознаёт, что разрешение неограниченно использовать спец. средства не снизит количество уголовных преступлений, а нанесёт непоправимый урон здоровью граждан и может нарушить права человека.
Взгляд арестанта всегда не очень приветлив для любого руководителя колонии, поэтому своенравие первого может компенсироваться "своеправием" второго, в результате чего неповиновение скажется на рёбрах заключённого.
К.Добрынин, являющийся статс-секретарём ФПА, отметил, что когда все методы устранения конфликтной обстановки в учреждении исчерпаны, возможно обоснованное и соразмерное применение силы.
Кого разрешено колотить, а когда нужно стрелять?
Так называемые "необыкновенные" случаи применения огнестрельного оружия не по назначению всегда держались в секрете.
Безусловно, помехи конвоированию, причинение вреда окружающим, попытки побега, активные действия заключённых, требующие проведения специальной операции, должны пресекаться с использованием самых современных и жёстких средств.
Но в любой ситуации нельзя забывать о том, что меры безопасности не должны нарушать конституционные права граждан, а вред здоровью надо сводить к минимуму.
Привнести исправления в нашумевший законопроект помогут: Конвенция о защите прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Европейские пенитенциарные правила.
Выводы:
- законопроект имеет право на существование только после значительной переработки;
- нарушения не должны повлечь за собой неадекватных мер, опасных для здоровья;
Государственная Дума вместе с правозащитными организациями и Федеральной палатой адвокатов найдут баланс между интересами осуждённых и полномочиями сотрудников исправительных учреждений.
